Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 17 сентября 2013
20:23
Доступ к записи ограничен
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 16 сентября 2013
18:28
Доступ к записи ограничен
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
13:25
Доступ к записи ограничен
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
13:04
Доступ к записи ограничен
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 14 сентября 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Знаешь, это было жестоко. Конечно, сказать, что я забыла тебя - это значит соврать всем, а в первую очередь себе. Но ведь я же правда старалась и стараюсь сделать именно это. Стараюсь смеяться и улыбаться. Стараюсь стать другой, чтобы потом никто не уже не сказал, что со мной сложно. Чтобы не наступать на одни и те же грабли вечную вечность.
Я хочу выбраться. Я ногтями цепляюсь за край пропасти. А ты приходишь и наступаешь мне на пальцы. И у меня уже не остаётся сил держаться. Да. Я стараюсь изо всех сил, мать твою. Что же ты творишь-то? А главное, зачем? Вот зачем, блять? Нахуя?
Я тебе даже слова сказать не смогла не единого. Знаешь, почему? Думаю, догадываешься.
Ах да. Как я могла забыть. Тебе же похуй и тебя это всё уже заебало.
Но не тебя одного. Меня тоже заебало. Просто безмерно, блять. Я хочу быть сильной. Я хочу быть другой. Не надо выбивать меня из колеи. Исчезни из моей жизни насовсем. Испарись. Я не знаю. Свали куда-нибудь, в какой-нибудь другой город, как сваливал, когда был с Ариной. Пожалуйста. Я не хочу этих ебаных случайных встреч. Не хочу сидеть с тобой за одним столиком и молчать. Потому, что мне сказать нечего. Потому что рядом с тобой дрожат все внутренности под диафрагмой и сжимается сердце. Больно так.
И вообще. Я не хотела пить. Не хотела. Но когда увидела тебя, я захотела, мать твою, нажраться так, чтобы вообще навсегда вычеркнуть этот день из своей памяти.
Ну да ладно. Суть не в этом. И вообще, сути, как таковой, здесь нету.
"Передай Жене привет. И скажи, что я его ненавижу", - какой-то чувак из магазина. Зашибись. Всегда буду так говорить.
Я хочу выбраться. Я ногтями цепляюсь за край пропасти. А ты приходишь и наступаешь мне на пальцы. И у меня уже не остаётся сил держаться. Да. Я стараюсь изо всех сил, мать твою. Что же ты творишь-то? А главное, зачем? Вот зачем, блять? Нахуя?
Я тебе даже слова сказать не смогла не единого. Знаешь, почему? Думаю, догадываешься.
Ах да. Как я могла забыть. Тебе же похуй и тебя это всё уже заебало.
Но не тебя одного. Меня тоже заебало. Просто безмерно, блять. Я хочу быть сильной. Я хочу быть другой. Не надо выбивать меня из колеи. Исчезни из моей жизни насовсем. Испарись. Я не знаю. Свали куда-нибудь, в какой-нибудь другой город, как сваливал, когда был с Ариной. Пожалуйста. Я не хочу этих ебаных случайных встреч. Не хочу сидеть с тобой за одним столиком и молчать. Потому, что мне сказать нечего. Потому что рядом с тобой дрожат все внутренности под диафрагмой и сжимается сердце. Больно так.
И вообще. Я не хотела пить. Не хотела. Но когда увидела тебя, я захотела, мать твою, нажраться так, чтобы вообще навсегда вычеркнуть этот день из своей памяти.
Ну да ладно. Суть не в этом. И вообще, сути, как таковой, здесь нету.
"Передай Жене привет. И скажи, что я его ненавижу", - какой-то чувак из магазина. Зашибись. Всегда буду так говорить.
среда, 11 сентября 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Как хорошо, что иногда есть время успокоиться и всё обдумать, а не рубить с плеча. Как хорошо, что я уже на первом уроке узнала о том, что Анита наговорила обо мне одноклассникам и остальные три обдумывала свои действия. Сначала я хотела написать Жене, чтобы он немедленно заткнул свою тёлку, что она в край охренела и всё тут. Но теперь я понимаю - ему нет до этого дела, он не поможет мне ничем. Это мои проблемы, что теперь весь класс знает о том, что было только между ним и мной. И плевать, что сказала всем об этом Анита. Его Анита. Это мои проблемы, что я снова чувствую себя изгоем. Что все теперь мне не рады и считают шлюхой. Мои, а не его или её.
Я не справлюсь и плевать. У меня есть книги и музыка. Музыка и книги. И пачка уже даже не Петра, а Винстона и не XSence, а обычного. У меня есть чем заполнить одиночество хотя бы частично. А то, что полностью мне его заполнить нечем или, вернее сказать, некем - это мои проблемы. Мои, а не его.
Хорошо, что в один момент мне кто-то всё-таки поверил. И предложил:"А пошли бить Аните морду?" И что это, скажите мне, изменит? Я уже даже почти не злюсь на неё. Мне просто банально обидно. Вчера думала о том, что, оказывается, я хочу сходить в столько мест именно с ней. Вдвоём только, как мы это раньше делали. Что я, оказывается, вашу мать, скучаю, и это больно. Но со временем это пройдёт, я думаю. Она - мразь. И я должна избавиться от каких-либо чувств к ней.
И к Жене, наверное, я думаю тоже.
Я даже не пишу ему. Со вчерашнего дня. Посмотрим, насколько меня хватит. В определённый момент я могу быть очень упорный. Главное, чтобы это упорство хоть раз сыграло в мою пользу.
Я не справлюсь и плевать. У меня есть книги и музыка. Музыка и книги. И пачка уже даже не Петра, а Винстона и не XSence, а обычного. У меня есть чем заполнить одиночество хотя бы частично. А то, что полностью мне его заполнить нечем или, вернее сказать, некем - это мои проблемы. Мои, а не его.
Хорошо, что в один момент мне кто-то всё-таки поверил. И предложил:"А пошли бить Аните морду?" И что это, скажите мне, изменит? Я уже даже почти не злюсь на неё. Мне просто банально обидно. Вчера думала о том, что, оказывается, я хочу сходить в столько мест именно с ней. Вдвоём только, как мы это раньше делали. Что я, оказывается, вашу мать, скучаю, и это больно. Но со временем это пройдёт, я думаю. Она - мразь. И я должна избавиться от каких-либо чувств к ней.
И к Жене, наверное, я думаю тоже.
Я даже не пишу ему. Со вчерашнего дня. Посмотрим, насколько меня хватит. В определённый момент я могу быть очень упорный. Главное, чтобы это упорство хоть раз сыграло в мою пользу.
вторник, 10 сентября 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Я наступила на те же грабли... Не важно, что это совсем другое. Просто не стоило верить. Даже говорить об этом не хочется...
Сегодня весь день думала то о Жене, то о Паше. Даже пыталась их сравнить - совсем не катит. Настроение под ноль. Хочется обстричь волосы, ногти, смыть всю косметику и выбросить женские шмотки. Вместо этого я снова надеваю платья, туфли, крашусь, завиваю волосы и слежу за ногтями. Только непонятно, для чего. Может, тоже хочется побыть красивой пустышкой. Да, да, - именно пустышкой, потому что во мне не осталось ничего хорошего.
Я чувствую такой... Духовный голод, что ли? Ничего не пишется уже очень давно. Это странно, ведь раньше вдохновение приходило вместе с болью и страданиями, сейчас же приходит опустошение. Сотни незавершённых стихов, фанфиков и просто фраз, которые прилетают в голову и тут же вылетают. А может, стоит опять начать читать Паланика?.. Ха, ведь я писала и до того, как познакомилась с его творчеством, так что же сейчас не так?
За два дня проглотила книгу Януша Леона Вишневского. Ну, тот, кто написал пресловутое "Одиночество в сети". Только я читаю не это, а "Любовницу". Там шесть рассказов. Все о любви, естественно. Мне нравится язык, которым он пишет - даже Паланика напоминает чем-то. Ещё на столе лежит "99 франков" Бегбедера. Фамилия, которую я не могу выговорит и книга, которую я искала с прошлой осени. Как и "Бойцовский клуб". Может, я снова открою для себя хорошего писателя?... Кто знает.
А вот с школьной программой.. Я не знаю, что мне делать. Снова углубиться в изучение истории, чтобы вспомнить то время, в котором были написаны произведения и понимать, о чём они. Как это было в восьмом классе. Ха, примечательно то, что в девятом я с удовольствием прочитала всё, кроме "Мёртвых душ"...
Через две недели и один день моё шестнадцатилетие. О Боги, что я сделала со своей жизнью за последние года два... "Просыпайся. Пора что-то менять", как писал Дима ПтицаМи. И не важно, что писал он совсем о другом. С чего начать-то? Все мои принципы полетели к чертям. Нужно их восстановить, попытаться вести себя так, как вела раньше. Чтобы не было потом стыдно, чтобы всё осознавать и понимать, что я делаю.
Я бы так хотела всё изменить. Сказать ему, что он мне нравится, намного раньше, чем они познакомились с Анитой... Да и не знакомить их с Анитой вообще...
Чувствую, снова замкнусь в себе и перестану общаться со всеми. Ха, невелика потеря. И так растеряла многих... Особенно в последнее время. Да, это действительно обидно и больно. Учитывя то, как быстро я привыкаю к людям. Особенно таким людям, как Женя и Паша. У них действительно есть нечто общее... Я точно не могу сказать, что, но это не важно. Есть нечто общее и у Аниты с Ариной. Хотя и они совсем разные.
Чувствую себя.. Использованной, хотя это не так. Ведь всё было по обоюдному согласию, и лишь Анитина вина остаётся открытой, как свежая глубокая рана. Чувствую, зарастёт она нескоро. А когда зарастёт, утратится и моя способность чувствовать что-то, и это, наверное, хорошо.
Мне. Всего лишь. Пятнадцать. Ну и что, что пятнадцать мне будет ещё недолго.
Что со сной стало...
На самом деле, снова хочется доверять кому-то... Прижиматься, обнимать, целовать... Быть кому-то преданной, верной и нужной. Но я понимаю, что не стоит. Люди этого не заслуживают. Не заслуживал моей любви Паша... Не заслуживал и Женя моей симпатии. Хотя я до последнего, до последнего вчерашнего разговора считала, что он всё-таки хороший. Ну да ладно. Не буду мучать человека своей навязчивостью. Постараюсь его не писать, хоть и тянет.. Тянет...
Холодно жутко. Да. Нужно лечь спать, потому что когда я сплю, то мне не о чем думать. Так я проспала почти весь вчерашний день. И ночь. И сегодня нужно лечь пораньше.
Как же я устала. В первую очередь - от себя...
Сегодня весь день думала то о Жене, то о Паше. Даже пыталась их сравнить - совсем не катит. Настроение под ноль. Хочется обстричь волосы, ногти, смыть всю косметику и выбросить женские шмотки. Вместо этого я снова надеваю платья, туфли, крашусь, завиваю волосы и слежу за ногтями. Только непонятно, для чего. Может, тоже хочется побыть красивой пустышкой. Да, да, - именно пустышкой, потому что во мне не осталось ничего хорошего.
Я чувствую такой... Духовный голод, что ли? Ничего не пишется уже очень давно. Это странно, ведь раньше вдохновение приходило вместе с болью и страданиями, сейчас же приходит опустошение. Сотни незавершённых стихов, фанфиков и просто фраз, которые прилетают в голову и тут же вылетают. А может, стоит опять начать читать Паланика?.. Ха, ведь я писала и до того, как познакомилась с его творчеством, так что же сейчас не так?
За два дня проглотила книгу Януша Леона Вишневского. Ну, тот, кто написал пресловутое "Одиночество в сети". Только я читаю не это, а "Любовницу". Там шесть рассказов. Все о любви, естественно. Мне нравится язык, которым он пишет - даже Паланика напоминает чем-то. Ещё на столе лежит "99 франков" Бегбедера. Фамилия, которую я не могу выговорит и книга, которую я искала с прошлой осени. Как и "Бойцовский клуб". Может, я снова открою для себя хорошего писателя?... Кто знает.
А вот с школьной программой.. Я не знаю, что мне делать. Снова углубиться в изучение истории, чтобы вспомнить то время, в котором были написаны произведения и понимать, о чём они. Как это было в восьмом классе. Ха, примечательно то, что в девятом я с удовольствием прочитала всё, кроме "Мёртвых душ"...
Через две недели и один день моё шестнадцатилетие. О Боги, что я сделала со своей жизнью за последние года два... "Просыпайся. Пора что-то менять", как писал Дима ПтицаМи. И не важно, что писал он совсем о другом. С чего начать-то? Все мои принципы полетели к чертям. Нужно их восстановить, попытаться вести себя так, как вела раньше. Чтобы не было потом стыдно, чтобы всё осознавать и понимать, что я делаю.
Я бы так хотела всё изменить. Сказать ему, что он мне нравится, намного раньше, чем они познакомились с Анитой... Да и не знакомить их с Анитой вообще...
Чувствую, снова замкнусь в себе и перестану общаться со всеми. Ха, невелика потеря. И так растеряла многих... Особенно в последнее время. Да, это действительно обидно и больно. Учитывя то, как быстро я привыкаю к людям. Особенно таким людям, как Женя и Паша. У них действительно есть нечто общее... Я точно не могу сказать, что, но это не важно. Есть нечто общее и у Аниты с Ариной. Хотя и они совсем разные.
Чувствую себя.. Использованной, хотя это не так. Ведь всё было по обоюдному согласию, и лишь Анитина вина остаётся открытой, как свежая глубокая рана. Чувствую, зарастёт она нескоро. А когда зарастёт, утратится и моя способность чувствовать что-то, и это, наверное, хорошо.
Мне. Всего лишь. Пятнадцать. Ну и что, что пятнадцать мне будет ещё недолго.
Что со сной стало...
На самом деле, снова хочется доверять кому-то... Прижиматься, обнимать, целовать... Быть кому-то преданной, верной и нужной. Но я понимаю, что не стоит. Люди этого не заслуживают. Не заслуживал моей любви Паша... Не заслуживал и Женя моей симпатии. Хотя я до последнего, до последнего вчерашнего разговора считала, что он всё-таки хороший. Ну да ладно. Не буду мучать человека своей навязчивостью. Постараюсь его не писать, хоть и тянет.. Тянет...
Холодно жутко. Да. Нужно лечь спать, потому что когда я сплю, то мне не о чем думать. Так я проспала почти весь вчерашний день. И ночь. И сегодня нужно лечь пораньше.
Как же я устала. В первую очередь - от себя...
10:13
Доступ к записи ограничен
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 08 сентября 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Это просто пиздец. Пожалуйста, кто-нибудь, верните меня к реальности.
P.S. Нельзя влюбляться, пожалуй.
P.S. Нельзя влюбляться, пожалуй.
пятница, 16 августа 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Иду, как в тумане,
Услышав едва твой голос вдали.
Как море, как тайны
Меня за тобой
- Не приближайся!
Идти он манит.
- Не подходи!
Ты сон мой!
- Не разрушай меня!
Глаза твои цвета волны...
- В глазах твоих - это ли любовь?
Услышав едва твой голос вдали.
Как море, как тайны
Меня за тобой
- Не приближайся!
Идти он манит.
- Не подходи!
Ты сон мой!
- Не разрушай меня!
Глаза твои цвета волны...
- В глазах твоих - это ли любовь?
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
четверг, 15 августа 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Как только - так сразу... Вот вернусь я домой (побыстрее бы), и продолжится мой великий запой. Запоище. Со всеми друзьями забухаю по очереди. Правда, после прошлого раза страшно водку пить, но, блять, от пива меня даже не разносит уже. Но, хотя, после четырёх трезвых дней всё будет по-другому... Запойный алкоголик, чо.
И снова сделав ошибку, я покупаю бутылку.
Ну а что я могу-то, что я могу? Переспать с кем-нибудь по пьяни, а потом жалеть? Улыбаться в компании и молчать до тех пор, пока какой-нибудь Женя не скажет:"Оля, а ты чего молчишь?"
А Олю Паша в ЧС засунул. За то, что Оля начала разговаривать с Пашей так, как Паша разговаривает с Олей. Ёбнутая дура, чего ты добилась, блять? Того, что в тебя влюбился человек, к которому тебя даже не тянет? Человек, которого ты воспринимаешь, как брата, скорее?
Рано утром вернётся моя крыша на место,
А похмельный синдром её гвоздями прибьет.
Видимо, я этого ждала. Господи. Боже, я чуть не переспала с Дамиром. Это даже вспоминать стыдно, ну. Потом я ему до утра не давала спать дурацкими разговорами ни о чём и поцелуями. Потом съебалась домой, всё. А вывод из этого только один - меру надо знать.
Но нет, я не собираюсь останавливаться. Хочу спиться-скуриться нахуй. Потому что я, сука, не могу без этого ёбаного рыжего ангела. И никакой Илья, и никакие поцелуи и блядки с кем-то-там не могут мне заменить простого общения с ним. Потому что он - не ты. Все люди не ты, блять.
Я бы рад был пить, но трезвым здесь тесно,
В этом грёбаном мире лишь ленивый не пьёт.э
О, кем я стала? Хуйлом, блять, хуйлом самым настоящим. Малолетней алкоголичкой, курильщицей и шлюхой. Похуй, похуй, похуй. Не умею знать меру и целоваться. Не умею вести себя и ценить людей. Не умею быть лучшей и дорогой. Не умею разговаривать с людьми. Я не умею ничего, и я хочу пива. Сейчас. Хотя бы пива, блять. И съебаться из этого днища, ну.
P.S. Илюша, давай, убей Пашу за то, что я люблю его.
Убей Дамира за то, что он меня чуть не трахнул.
Убей Женю, с которым мы тоже зашли довольно далеко.
Убей Элю (что самое глупое) за наше СП.
Всех убей, да.
Они же виноваты в том, что я тебя не люблю.
Идиот.
И снова сделав ошибку, я покупаю бутылку.
Ну а что я могу-то, что я могу? Переспать с кем-нибудь по пьяни, а потом жалеть? Улыбаться в компании и молчать до тех пор, пока какой-нибудь Женя не скажет:"Оля, а ты чего молчишь?"
А Олю Паша в ЧС засунул. За то, что Оля начала разговаривать с Пашей так, как Паша разговаривает с Олей. Ёбнутая дура, чего ты добилась, блять? Того, что в тебя влюбился человек, к которому тебя даже не тянет? Человек, которого ты воспринимаешь, как брата, скорее?
Рано утром вернётся моя крыша на место,
А похмельный синдром её гвоздями прибьет.
Видимо, я этого ждала. Господи. Боже, я чуть не переспала с Дамиром. Это даже вспоминать стыдно, ну. Потом я ему до утра не давала спать дурацкими разговорами ни о чём и поцелуями. Потом съебалась домой, всё. А вывод из этого только один - меру надо знать.
Но нет, я не собираюсь останавливаться. Хочу спиться-скуриться нахуй. Потому что я, сука, не могу без этого ёбаного рыжего ангела. И никакой Илья, и никакие поцелуи и блядки с кем-то-там не могут мне заменить простого общения с ним. Потому что он - не ты. Все люди не ты, блять.
Я бы рад был пить, но трезвым здесь тесно,
В этом грёбаном мире лишь ленивый не пьёт.э
О, кем я стала? Хуйлом, блять, хуйлом самым настоящим. Малолетней алкоголичкой, курильщицей и шлюхой. Похуй, похуй, похуй. Не умею знать меру и целоваться. Не умею вести себя и ценить людей. Не умею быть лучшей и дорогой. Не умею разговаривать с людьми. Я не умею ничего, и я хочу пива. Сейчас. Хотя бы пива, блять. И съебаться из этого днища, ну.
P.S. Илюша, давай, убей Пашу за то, что я люблю его.
Убей Дамира за то, что он меня чуть не трахнул.
Убей Женю, с которым мы тоже зашли довольно далеко.
Убей Элю (что самое глупое) за наше СП.
Всех убей, да.
Они же виноваты в том, что я тебя не люблю.
Идиот.
понедельник, 15 июля 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
вторник, 11 июня 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Паша. Я только начала привыкать к тому, что он хорошо ко мне относится и мы часто и много общаемся, как всё опять изменилось. Вот смотри, когда мы с Пашей два дня общались в живую и рядом не было Олеси, он разговаривал со мной нормально, не раздражался на меня даже вроде, позволял к себе прикасаться, даже сам обнял меня пару раз, согласился на поцелуй, в конце-то концов.
А когда появилась Олеся, его поведение по отношению ко мне моментально изменилось. Сразу "Не смотри. Не подходи. Не трогай". Я не могу. Это всё так больно вспоминать. Как они сидели прямо передо мной, сюсюкались и шептались. А я просто-напросто надеялась на то, что Паша не увидит, что я плачу, когда повернётся ко мне в очередной раз.
А потом вообще выяснилось, что даже незнакомых людей мои слёзы и переживания волнуют больше, чем его. Об Эмиеле я в этом плане ничего плохого почти не могу сказать. Потому что когда Олеся с Пашей уснули в обнимку, а я просто-напросто разревелась окончательно (но, надо заметить, ревела тихо, только всхлипывала иногда чересчур громко, заметить сложно было). Вот тогда Эмиель без лишних слов сел рядом со мной и крепко-крепко обнял, прижал к себе. И это был единственный человек, от которого я действительно почувствовала заботу и поддержку в тот день.
Зато когда я плакала уже на концерте после олесеных слов о том, что Паша меня посылает нахуй и просит не подходить к нему, не говорить с ним и даже не смотреть на него, Эмиелю, видимо, уже плевать было. И да, никогда не забуду слова Олеси:"Да хули ты тут ноешь?! Хватит драматизировать! Блять, мне же Паша сейчас пизды из-за тебя даст, сука тупая!" А я вместо того, чтобы просто-напросто банально послать её, пыталась в таком состоянии что-то объяснить про психическое отклонение, про то, что мне действительно очень сложно сдержать слёзы. И, в конце концов, что Паше похуй будет, в чём я оказалась полностью права. Потом они ушли куда-то втроём, НИЧЕГО мне не объясняя и ни о чём не предупреждая. И я осталась одна в компании почти незнакомых людей. Сидела, плакала часа полтора-два беспрерывно, просто потому что не могла остановиться, буквально захлёбывалась этими ебучими слезами. И знаешь, кто меня тогда постарался поддержать и взбодрить? Не Паша. Не Эмиель. Не Олеся. А их любимый, блять, Солтик. Которого я видела от силы раз третий-четвёртый.
Кстати, насчёт Солтика. Он ехал в другой газельке и утром, когда мы все встретились с ним, он спросил у Паши (честно не знаю, почему у Паши, просто Паша ближе всех стоял) что-то типа:"Почему Сашка плакала? Что-то случилось?" (Сашка потому что Саша Грей). Паша ответил:"Откуда я знаю, почему она плакала? У неё и спроси". Действительно, откуда ему было знать, почему я плакала.
Но это ещё ладно. Через какое-то время эти трое вернулись и завалились спать на поле. Пока они спали, Солтик и прочие изрисовали Пашу и Олесю. Кто им воды и салфеток принёс? Даже не знаю, блять. Меня же это больше всех волновало. Ладно, хоть спасибо за это сказали.
А потом они взяли и ушли. Опять. На этот раз окончательно. Я себе места найти не могла. Люди, которые меня позвали с собой, оставили меня наедине с хер-пойми-кем. И даже не сказали, блять, куда они ушли. Зато когда я после концерта вернулась в газельку, мне сказали, что они меня звали. Говорили:"Слышь ты". НУ ДА, ТАМ НАВЕРНОЕ СЛЫШНО БЫЛО. На рок-концерте, где приходилось друг другу в ухо кричать, чтобы что-то донести. А они ко мне даже не подошли.
И первое, что спросил Паша, было:"Ты Олеськины покрывало и толстовку взяла?" А Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛА, ЧТО ОНА ИХ ТАМ ОСТАВИЛА. Когда я сказала Паше об этом, он посмотрел на меня таким взглядом, будто бы он бы моей смерти обрадовался больше, чем тому, что я её вещи не взяла и сказал:"Ну и впизду тебя".
Я просто правда не понимаю, за что мне всё это. Я делаю для него всё. Я всё ему прощаю. Я пыталась успокоить Олесю, когда она напилась и начала буянить. Бог с ним, я даже правда потом уже не смотрела на него, не говорила с ним и не подходила. За что такое отношение?
Я понимаю, да, у него к Олесе чувства. Ему сложно сдерживаться. А мне что, легко? У меня тоже чувства к нему. Мне тоже хочется его обнять, погладить и т.д. Но я же научилась сдерживать это в себе. А могу перестать. Тогда ему понравится это? Что я постоянно обнимаю его, что пытаюсь поцеловать? Вряд ли.
И как всегда, не смотря ни на что, виновата я. И я его заебала, я что-то сделала не так. Да объяснил бы хотя бы, что.
Ай. Я так устала. И понятия не имею, что теперь делать.
А когда появилась Олеся, его поведение по отношению ко мне моментально изменилось. Сразу "Не смотри. Не подходи. Не трогай". Я не могу. Это всё так больно вспоминать. Как они сидели прямо передо мной, сюсюкались и шептались. А я просто-напросто надеялась на то, что Паша не увидит, что я плачу, когда повернётся ко мне в очередной раз.
А потом вообще выяснилось, что даже незнакомых людей мои слёзы и переживания волнуют больше, чем его. Об Эмиеле я в этом плане ничего плохого почти не могу сказать. Потому что когда Олеся с Пашей уснули в обнимку, а я просто-напросто разревелась окончательно (но, надо заметить, ревела тихо, только всхлипывала иногда чересчур громко, заметить сложно было). Вот тогда Эмиель без лишних слов сел рядом со мной и крепко-крепко обнял, прижал к себе. И это был единственный человек, от которого я действительно почувствовала заботу и поддержку в тот день.
Зато когда я плакала уже на концерте после олесеных слов о том, что Паша меня посылает нахуй и просит не подходить к нему, не говорить с ним и даже не смотреть на него, Эмиелю, видимо, уже плевать было. И да, никогда не забуду слова Олеси:"Да хули ты тут ноешь?! Хватит драматизировать! Блять, мне же Паша сейчас пизды из-за тебя даст, сука тупая!" А я вместо того, чтобы просто-напросто банально послать её, пыталась в таком состоянии что-то объяснить про психическое отклонение, про то, что мне действительно очень сложно сдержать слёзы. И, в конце концов, что Паше похуй будет, в чём я оказалась полностью права. Потом они ушли куда-то втроём, НИЧЕГО мне не объясняя и ни о чём не предупреждая. И я осталась одна в компании почти незнакомых людей. Сидела, плакала часа полтора-два беспрерывно, просто потому что не могла остановиться, буквально захлёбывалась этими ебучими слезами. И знаешь, кто меня тогда постарался поддержать и взбодрить? Не Паша. Не Эмиель. Не Олеся. А их любимый, блять, Солтик. Которого я видела от силы раз третий-четвёртый.
Кстати, насчёт Солтика. Он ехал в другой газельке и утром, когда мы все встретились с ним, он спросил у Паши (честно не знаю, почему у Паши, просто Паша ближе всех стоял) что-то типа:"Почему Сашка плакала? Что-то случилось?" (Сашка потому что Саша Грей). Паша ответил:"Откуда я знаю, почему она плакала? У неё и спроси". Действительно, откуда ему было знать, почему я плакала.
Но это ещё ладно. Через какое-то время эти трое вернулись и завалились спать на поле. Пока они спали, Солтик и прочие изрисовали Пашу и Олесю. Кто им воды и салфеток принёс? Даже не знаю, блять. Меня же это больше всех волновало. Ладно, хоть спасибо за это сказали.
А потом они взяли и ушли. Опять. На этот раз окончательно. Я себе места найти не могла. Люди, которые меня позвали с собой, оставили меня наедине с хер-пойми-кем. И даже не сказали, блять, куда они ушли. Зато когда я после концерта вернулась в газельку, мне сказали, что они меня звали. Говорили:"Слышь ты". НУ ДА, ТАМ НАВЕРНОЕ СЛЫШНО БЫЛО. На рок-концерте, где приходилось друг другу в ухо кричать, чтобы что-то донести. А они ко мне даже не подошли.
И первое, что спросил Паша, было:"Ты Олеськины покрывало и толстовку взяла?" А Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛА, ЧТО ОНА ИХ ТАМ ОСТАВИЛА. Когда я сказала Паше об этом, он посмотрел на меня таким взглядом, будто бы он бы моей смерти обрадовался больше, чем тому, что я её вещи не взяла и сказал:"Ну и впизду тебя".
Я просто правда не понимаю, за что мне всё это. Я делаю для него всё. Я всё ему прощаю. Я пыталась успокоить Олесю, когда она напилась и начала буянить. Бог с ним, я даже правда потом уже не смотрела на него, не говорила с ним и не подходила. За что такое отношение?
Я понимаю, да, у него к Олесе чувства. Ему сложно сдерживаться. А мне что, легко? У меня тоже чувства к нему. Мне тоже хочется его обнять, погладить и т.д. Но я же научилась сдерживать это в себе. А могу перестать. Тогда ему понравится это? Что я постоянно обнимаю его, что пытаюсь поцеловать? Вряд ли.
И как всегда, не смотря ни на что, виновата я. И я его заебала, я что-то сделала не так. Да объяснил бы хотя бы, что.
Ай. Я так устала. И понятия не имею, что теперь делать.
среда, 22 мая 2013
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Осталось недолго. Экзамены. Последний - 7 июня. Сегодня - 22 мая. Я искренне надеюсь, что всё пройдёт нормально. И что меня допустит до экзамена по истории.
Мои надежды таковы:
Алгебра - 3; литература - 4; русский язык - 4; история - 3. Татарский я в расчёт брать не буду, ибо не капельки не переживают насчёт него. Я очень боюсь алгебру. Особенно геометрическую часть. Думаю, этот предмет я точно никак не смогу написать на четвёрку. Да что там - я искренне надеюсь, что получу хотя бы три. А вот историю я могу написать и на четвёрку, по идее. Но для этого надо готовиться, причём долго и упорно. А ещё, судя по тому, что мне сегодня сказала историчка, скорее всего, меня не допустят вовсе.
В принципе, я могу долго и упорно готовиться к экзамену по истории. Сидеть сутками за учебниками, делать конспекты, выписываем даты - как в прошлом году. Но я настолько потеряла интерес к этому всему... Даже жалею, что выбрала историю.
К литературе, например, я вообще не готовилась. А стоило бы. За какое-то определённое время - которое я толком-то даже уловить не смогла - я потеряла способность рассуждать и глубоко мыслить, анализировать. Неплохо бы потренироваться перед 31. Думаю засесть за книги и подготовочный материал после экзамена по алгебре.
А вообще, если честно, на уме у меня сейчас далеко не экзамены. И совсем не учёба. Но то, что у меня на уме, я стараюсь отодвинула как можно дальше, хотя у меня и не выходит ничего, как всегда. Сейчас больше всего, наверное, хотелось бы просто-напросто забыть ту ночь в Давлеканово. Совсем забыть, несмотря на то, что там было много относительно хорошего. Я даже комментировать всё это не могу. Каждый раз, когда кто-то поднимает тему нашей поездки туда и нашего времяпрепровождения там, я в памяти натыкаюсь лишь на одну картину. А потом и на другие, тоже не очень приятные. И хочется уже просто разреветься, но я держусь - я, наверное, молодец.
Я не осуждаю твой выбор, но совсем не понимаю его. Но не понимаю - не значит "не принимаю". Как я вообще тебе могу перечить-то? Тебе же тоже нелегко, в конце-то концов. Я только хочу, чтобы с тобой всё нормально было. Пожалуйста, не надо употреблять те таблетки... И не запивай их водкой и энергетиками. Пожалуйста... Это всё, что я могу сделать - просить, умолять. Не пытаться приказывать или заставить. Я... Не имею права и не хочу ограничивать твою свободу. Но я так хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.
Я, в общем, наверное, окончательно определилась с выбором подарка для тебя на день рождения. Я очень надеюсь, что ты его примешь. А ещё немного надеюсь, что будешь рад. Теперь надо срочно искать деньги и заказывать. Просто я хочу, чтобы ты понимал, что правда многое для меня значишь. Говоря "многое" я подразумеваю "всё".
И та песня, которая теперь всегда будет напоминать мне тебя. Она... Замечательная - не побоюсь этого сравнения - замечательная, как ты. "Навсегда" - навсегда. Я раньше не обращала на неё внимания, но теперь понимаю, что зря. Я напишу по ней что-нибудь, может быть. Если не побоюсь её испортить... Испортить что-то, что ты любишь - ужасно страшно. Ну а моё творчество ты не ценишь, следовательно, делаем логический вывод. В принципе, наслаждаться ею можно и так.
"Осень очень похожа на смерть. Из спящих деревьев выходит вода.
И я мог бы так же. Но слишком боюсь. Что если уйти, то уйдёшь....
Навсегда".
Я скучаю по тебе так сильно, что даже не могу придумать сравнения, которое здесь бы подошло. Возвращайся, пожалуйста. "А я буду девочкой, которая вечно ждёт".
Люблю тебя.
Мои надежды таковы:
Алгебра - 3; литература - 4; русский язык - 4; история - 3. Татарский я в расчёт брать не буду, ибо не капельки не переживают насчёт него. Я очень боюсь алгебру. Особенно геометрическую часть. Думаю, этот предмет я точно никак не смогу написать на четвёрку. Да что там - я искренне надеюсь, что получу хотя бы три. А вот историю я могу написать и на четвёрку, по идее. Но для этого надо готовиться, причём долго и упорно. А ещё, судя по тому, что мне сегодня сказала историчка, скорее всего, меня не допустят вовсе.
В принципе, я могу долго и упорно готовиться к экзамену по истории. Сидеть сутками за учебниками, делать конспекты, выписываем даты - как в прошлом году. Но я настолько потеряла интерес к этому всему... Даже жалею, что выбрала историю.
К литературе, например, я вообще не готовилась. А стоило бы. За какое-то определённое время - которое я толком-то даже уловить не смогла - я потеряла способность рассуждать и глубоко мыслить, анализировать. Неплохо бы потренироваться перед 31. Думаю засесть за книги и подготовочный материал после экзамена по алгебре.
А вообще, если честно, на уме у меня сейчас далеко не экзамены. И совсем не учёба. Но то, что у меня на уме, я стараюсь отодвинула как можно дальше, хотя у меня и не выходит ничего, как всегда. Сейчас больше всего, наверное, хотелось бы просто-напросто забыть ту ночь в Давлеканово. Совсем забыть, несмотря на то, что там было много относительно хорошего. Я даже комментировать всё это не могу. Каждый раз, когда кто-то поднимает тему нашей поездки туда и нашего времяпрепровождения там, я в памяти натыкаюсь лишь на одну картину. А потом и на другие, тоже не очень приятные. И хочется уже просто разреветься, но я держусь - я, наверное, молодец.
Я не осуждаю твой выбор, но совсем не понимаю его. Но не понимаю - не значит "не принимаю". Как я вообще тебе могу перечить-то? Тебе же тоже нелегко, в конце-то концов. Я только хочу, чтобы с тобой всё нормально было. Пожалуйста, не надо употреблять те таблетки... И не запивай их водкой и энергетиками. Пожалуйста... Это всё, что я могу сделать - просить, умолять. Не пытаться приказывать или заставить. Я... Не имею права и не хочу ограничивать твою свободу. Но я так хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.
Я, в общем, наверное, окончательно определилась с выбором подарка для тебя на день рождения. Я очень надеюсь, что ты его примешь. А ещё немного надеюсь, что будешь рад. Теперь надо срочно искать деньги и заказывать. Просто я хочу, чтобы ты понимал, что правда многое для меня значишь. Говоря "многое" я подразумеваю "всё".
И та песня, которая теперь всегда будет напоминать мне тебя. Она... Замечательная - не побоюсь этого сравнения - замечательная, как ты. "Навсегда" - навсегда. Я раньше не обращала на неё внимания, но теперь понимаю, что зря. Я напишу по ней что-нибудь, может быть. Если не побоюсь её испортить... Испортить что-то, что ты любишь - ужасно страшно. Ну а моё творчество ты не ценишь, следовательно, делаем логический вывод. В принципе, наслаждаться ею можно и так.
"Осень очень похожа на смерть. Из спящих деревьев выходит вода.
И я мог бы так же. Но слишком боюсь. Что если уйти, то уйдёшь....
Навсегда".
Я скучаю по тебе так сильно, что даже не могу придумать сравнения, которое здесь бы подошло. Возвращайся, пожалуйста. "А я буду девочкой, которая вечно ждёт".
Люблю тебя.
среда, 30 мая 2012
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Никто не может нам с тобой помочь,
Никто не скажет вслух такого слова,
Чтоб перестала причитать над нами ночь,
Набросив на сердца свои оковы,
Никто не может нам с тобой помочь…
Никто не может нам смотреть в глаза
Боятся утонуть в чужой печали.
Мы оказались тоньше хрупкого стекла,
А все считали — мы из равнодушной стали,
Никто не может нам смотреть в глаза.
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Никто не может нас остановить
Мы разбросали камни и собрали,
Не надо сладких песен о большой любви,
Ни друг, ни враг ее в лицо не знали!
Никто не может нас остановить…
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Никто не скажет вслух такого слова,
Чтоб перестала причитать над нами ночь,
Набросив на сердца свои оковы,
Никто не может нам с тобой помочь…
Никто не может нам смотреть в глаза
Боятся утонуть в чужой печали.
Мы оказались тоньше хрупкого стекла,
А все считали — мы из равнодушной стали,
Никто не может нам смотреть в глаза.
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Никто не может нас остановить
Мы разбросали камни и собрали,
Не надо сладких песен о большой любви,
Ни друг, ни враг ее в лицо не знали!
Никто не может нас остановить…
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Никто во всей Вселенной не спасет,
Никто во всей Вселенной не поможет,
Я поклонюсь тебе, благодаря за все,
Благодарю за все, но все же…
Лучше, чем любые мои слова. Просто идеальная передача всех чувств.
среда, 16 мая 2012
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Ты помнишь: вечер на мосту,
Цветные огоньки на Темзе.
И в синем небе звездный вензель,
И Лондонскую пустоту?
Ты помнишь горькую любовь,
Признания на Пикадилли?
Страстней испанской сегидильи
Томила вздернутая бровь.
Над Лондоном расцвел туман
О не диковинная ль роза!
Вся жизнь - таинственная проза
И обычайнейший обман.
В такой обыкновенный час
Душа, плененная любовью -
Твоей изогнутою бровью -
Не о звезду ли обожглась?
И город, где цветет туман,
Стал навсегда своим и милым:
Там плачет, прислонясь к перилам,
Душа, сошедшая с ума.
Глеб Струве
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
Туманом серым с Пантеона,
Каштанами, букетом рома
И черепицей древних крыш...
Парижским светом и огнем,
Каким-то праздником особым...
В нем пахнет миндалем и сдобой,
И сбывшимся заветным сном!
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
В нем запах ландыша и розы,
Великой живописи, прозы...
Желаний, что не утолишь.
Парижский воздух, как мечта,
И страстный он, и безмятежный...
Духами, модой и надеждой
Раскрашенный во все цвета.
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
Святою памятью о павших...
И русскою слезою скорбящих
Над белоснежным камнем ниш.
Так пахнут только города
Которые не забывают,
Куда однажды приезжают,
Чтоб не покинуть никогда.
Татьяна Воронцова
"Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя." - Антон Павлович Чехов
Сонет 130
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Влюбиться можно в красоту, но полюбить – лишь только душу!
Уильям Шекспир.
Цветные огоньки на Темзе.
И в синем небе звездный вензель,
И Лондонскую пустоту?
Ты помнишь горькую любовь,
Признания на Пикадилли?
Страстней испанской сегидильи
Томила вздернутая бровь.
Над Лондоном расцвел туман
О не диковинная ль роза!
Вся жизнь - таинственная проза
И обычайнейший обман.
В такой обыкновенный час
Душа, плененная любовью -
Твоей изогнутою бровью -
Не о звезду ли обожглась?
И город, где цветет туман,
Стал навсегда своим и милым:
Там плачет, прислонясь к перилам,
Душа, сошедшая с ума.
Глеб Струве
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
Туманом серым с Пантеона,
Каштанами, букетом рома
И черепицей древних крыш...
Парижским светом и огнем,
Каким-то праздником особым...
В нем пахнет миндалем и сдобой,
И сбывшимся заветным сном!
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
В нем запах ландыша и розы,
Великой живописи, прозы...
Желаний, что не утолишь.
Парижский воздух, как мечта,
И страстный он, и безмятежный...
Духами, модой и надеждой
Раскрашенный во все цвета.
Ты знаешь, пахнет чем Париж!
Святою памятью о павших...
И русскою слезою скорбящих
Над белоснежным камнем ниш.
Так пахнут только города
Которые не забывают,
Куда однажды приезжают,
Чтоб не покинуть никогда.
Татьяна Воронцова
"Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя." - Антон Павлович Чехов
Сонет 130
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Влюбиться можно в красоту, но полюбить – лишь только душу!
Уильям Шекспир.
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Наполеон - Жозефине
3 апреля 1796 г.
Моя единственная Жозефина - вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один... Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - един ственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...
Умереть, не насладившись твоей любовью, - это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, - в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, - мир утратит для меня всю свою пре лесть и соблазн.
_______
Мармироло, 17 июля 1796 г.
Я только что получил твое письмо, моя обожае мая подруга; оно наполнило радостью мое сердце. Я очень благодарен тебе за подробные известия, кото рые ты сообщаешь о себе; твое здоровье, по-видимому, теперь лучше; вероятно, ты уже поправилась. – Очень советую тебе ездить верхом, тебе это должно быть полезно.
С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье - быть возле тебя. Непрестанно думаю а твоих поцелуях, а твоих слезах, а твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пы лающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, го ворить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, - ты скоро сможешь ко мне приехать.
Недавно еще я думал, что горячо люблю тебя, но с тех пор как увидел вновь, чувствую, что люблю тебя еще в тысячу раз больше. Чем больше я тебя узнаю, тем больше обожаю. Это доказывает ложность мнения Ла-Брюэра, что любовь возгорается внезапно. Все в природе имеет свое развитие и раз личные степени роста. Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего - менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы ли шают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного представления, которые не принадлежали бы тебе.
Поправляйся – отдыхай - скорее восстанови свое здоровье. Приезжай ко мне, дабы мы, по крайней мере, могли сказать раньше чем придет смерть: «У нас было столько счастливых дней!»
Миллион поцелуев- даже твоему Фартюнэ*, не смотря на его злобность.
4 августа 1796 г.
Я так далеко от тебя! Меня окружает густой мрак! и это будет длиться да тех пор, пока ужасающие молнии наших пушек, которыми мы завтра встретим врага, рассеют этот мрак.
Жозефина! ты плакала, когда я с тобой расста вался; ты плакала! Все внутри содрогается у меня при одной этой мысли! Но будь спокойна и утешься. Вурмзер* *) дорого заплатит мне за эти слезы!
_______
Кальдиеро, 13 ноября 1796 г.
Я больше тебя не люблю... Наоборот, - я ненавижу тебя. Ты - гадкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, сколько радости доставляют ему твои письма, и не можешь написать даже шести беглых строк.
Однако, чем вы занимаетесь целый день, сударыня? Какие важные дела отнимают у вас время, мешают вам написать вашему возлюбленному? Что заслоняет вашу нежную и стойкую любовь, которою вы так ему хвастались? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все ваше время, мешая вам заниматься вашим супругом? Жозефина, берегитесь, - не то в одну прекрасную ночь твои двери будут взломаны, и я предстану пред тобой.
В самом деле, мая дорогая, меня тревожит то, что я не получаю от тебя известий, напиши мне тот час четыре страницы и только о тех милых вещах, которые наполняют мне сердце радостью и уми лением.
Надеюсь, скоро заключить тебя в свои объятия и осыпать миллионом поцелуев, жгущих меня словно лучи экватора.
3 апреля 1796 г.
Моя единственная Жозефина - вдали от тебя весь мир кажется мне пустыней, в которой я один... Ты овладела больше чем всей моей душой. Ты - един ственный мой помысел; когда мне опостылевают докучные существа, называемые людьми, когда я готов проклясть жизнь, - тогда опускаю я руку на сердце: там покоится твое изображение; я смотрю на него, любовь для меня абсолютное счастье... Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни...
Умереть, не насладившись твоей любовью, - это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нам вместе тяжкого жизненного пути, - в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, - мир утратит для меня всю свою пре лесть и соблазн.
_______
Мармироло, 17 июля 1796 г.
Я только что получил твое письмо, моя обожае мая подруга; оно наполнило радостью мое сердце. Я очень благодарен тебе за подробные известия, кото рые ты сообщаешь о себе; твое здоровье, по-видимому, теперь лучше; вероятно, ты уже поправилась. – Очень советую тебе ездить верхом, тебе это должно быть полезно.
С тех пор, как мы расстались, я все время печален. Мое счастье - быть возле тебя. Непрестанно думаю а твоих поцелуях, а твоих слезах, а твоей обворожительной ревнивости, и прелести несравненной Жозефины непрестанно воспламеняют мое все еще пы лающее сердце и разум. Когда освобожусь я от всех тревог, всех дел, чтобы проводить с тобой все минуты моей жизни; когда моим единственным занятием будет любить тебя и думать о счастье, го ворить тебе и доказывать это? Я пошлю тебе твою лошадь; все же надеюсь, - ты скоро сможешь ко мне приехать.
Недавно еще я думал, что горячо люблю тебя, но с тех пор как увидел вновь, чувствую, что люблю тебя еще в тысячу раз больше. Чем больше я тебя узнаю, тем больше обожаю. Это доказывает ложность мнения Ла-Брюэра, что любовь возгорается внезапно. Все в природе имеет свое развитие и раз личные степени роста. Ах, молю тебя, открой мне какие-нибудь твои недостатки! Будь менее прекрасна, менее любезна, менее нежна, и прежде всего - менее добра! Никогда не ревнуй и не плачь; твои слезы ли шают меня разума, жгут меня. Верь мне, что теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного представления, которые не принадлежали бы тебе.
Поправляйся – отдыхай - скорее восстанови свое здоровье. Приезжай ко мне, дабы мы, по крайней мере, могли сказать раньше чем придет смерть: «У нас было столько счастливых дней!»
Миллион поцелуев- даже твоему Фартюнэ*, не смотря на его злобность.
4 августа 1796 г.
Я так далеко от тебя! Меня окружает густой мрак! и это будет длиться да тех пор, пока ужасающие молнии наших пушек, которыми мы завтра встретим врага, рассеют этот мрак.
Жозефина! ты плакала, когда я с тобой расста вался; ты плакала! Все внутри содрогается у меня при одной этой мысли! Но будь спокойна и утешься. Вурмзер* *) дорого заплатит мне за эти слезы!
_______
Кальдиеро, 13 ноября 1796 г.
Я больше тебя не люблю... Наоборот, - я ненавижу тебя. Ты - гадкая, глупая, нелепая женщина. Ты мне совсем не пишешь, ты не любишь своего мужа. Ты знаешь, сколько радости доставляют ему твои письма, и не можешь написать даже шести беглых строк.
Однако, чем вы занимаетесь целый день, сударыня? Какие важные дела отнимают у вас время, мешают вам написать вашему возлюбленному? Что заслоняет вашу нежную и стойкую любовь, которою вы так ему хвастались? Кто этот новый соблазнитель, новый возлюбленный, который претендует на все ваше время, мешая вам заниматься вашим супругом? Жозефина, берегитесь, - не то в одну прекрасную ночь твои двери будут взломаны, и я предстану пред тобой.
В самом деле, мая дорогая, меня тревожит то, что я не получаю от тебя известий, напиши мне тот час четыре страницы и только о тех милых вещах, которые наполняют мне сердце радостью и уми лением.
Надеюсь, скоро заключить тебя в свои объятия и осыпать миллионом поцелуев, жгущих меня словно лучи экватора.
среда, 04 января 2012
Я пропаду в массовке, ведь я из таких же масс. Спросишь, почему улыбчивый, а это - просто маска.
Почему всегда так сложно доказать человеку, что он тебе нужен? Разве недостаточно просто слов? Почему? Откуда это недоверие?
Если мне кто-то не нужен, я не стану говорить ему об обратном, так же и с любовью.
Везде гребаное недоверие, везде! Почему все всегда думают, что я вру? Почему не могут просто взять и поверить, как верю я всем, кто мне дорог? Или я настолько ужасный человек, что и правда все ком не относятся ко мне не более, чем к знакомому?
Ну спасибо...
Если мне кто-то не нужен, я не стану говорить ему об обратном, так же и с любовью.
Везде гребаное недоверие, везде! Почему все всегда думают, что я вру? Почему не могут просто взять и поверить, как верю я всем, кто мне дорог? Или я настолько ужасный человек, что и правда все ком не относятся ко мне не более, чем к знакомому?
Ну спасибо...